Певец и композитор Дмитрий Маликов фотоаппарат в руки берет часто. Впрочем, как и его супруга Елена. Чаще всего — чтобы сделать снимок для семейного альбома. Так что если видите пометку «фотографии из семейного архива Маликовых», велика вероятность, что эти кадры снимал либо сам певец, либо его жена. Но иногда в объектив фотоаппарата Дмитрия Маликова попадают по-настоящему уникальные кадры — осколки прошлого.
— Дмитрий, насколько важное место в вашей жизни занимает фотография?
— Я любитель, и этим все сказано. Но мне нравится увлекательный фотомир, иногда чуть приукрашивающий действительность или заостряющий на ней внимание. Раньше о серьезном отношении к фотографии не могло быть и речи. Я учился музыке — сначала музыкальная школа, потом училище и консерватория, многочасовые занятия за роялем. Фотодело же требовало особых знаний, каких-то специальных приспособлений — бачки, растворители-закрепители… Нет, это мне нравилось, но на расстоянии. Я считал, что фотография не для меня. Зато с появлением первых фотолабораторий все изменилось. Можно было что-то самому снять, сдать пленку, а на следующий день увидеть результат. С этого момента фотодело меня заинтересовало. Я всегда много путешествовал, поэтому сразу приобрел «мыльницу» и с удовольствием начал снимать. Но, сами понимаете, все эти фотографии были хороши только для семейного альбома.
— Ваш первый фотоаппарат?
— Марку той «мыльницы», с которой все и началось, я даже и не помню. А вот первым серьезным фотоаппаратом стал цифровой Nikon Coolpix 990. Я его приобрел года четыре назад. 
Сразу после рождения моей дочки Стефании. Мне очень хотелось запечатлеть ее первые улыбки и шаги. По тем временам этот фотоаппарат был одной из самых удачных любительских моделей. Он с хорошей оптикой и стоил довольно дорого — около семисот долларов. Я докупил к нему комплект аккумуляторов и две флэш-карты на 64 и 256 Мегабайт. В принципе, этого было достаточно для того, чтобы он постоянно был готов к работе. Но, как показала практика, у него есть очень большой недостаток. Он относится к разряду «долгодумающих»: пока фотоаппарат настраивался, я столько раз упускал нужный кадр! Короче говоря, он идеален для съемок чашек на столе в ярко освещенной комнате или для съемок на природе, но при этом для поездок он достаточно громоздок. Впрочем, все это время он мне служил верой и правдой. И оставил много памятных картинок, которые с удовольствием публиковали многие журналы. Но в конце прошлого года у него перестала срабатывать вспышка, и пришлось уже подумать о приобретении нового фотоаппарата.
— А старый на свалку?
— Зачем же сразу на свалку? Его отремонтировали. Правда, в сервисном центре мне сразу заявили, что модель настолько устарела, что ее даже не примут. Но у нас в стране столько умельцев, Кулибиных и Ломоносовых! Отремонтировал один знакомый парень, который, кстати, до этого никогда фотоаппаратами не занимался. Просто хороший электронщик. Аппарат снова в рабочем состоянии, и я уверен, что он мне еще пригодится. Как только Nikon вышел из строя, я приобрел еще один аппарат.
— Какой на этот раз?
— Мне посоветовали обратить внимание на новую модель Sony F828. При относительно небольшой стоимости этот фотоаппарат является полупрофессиональным и позволяет снимать в разных режимах, выставляя нужные параметры. Самое главное, у меня душа радуется при съемке — он быстро «думает». Несколько кадров в секунду, и это не предел! Ну, конечно, если они снимаются не с очень большим разрешением. Оптика на нем цейссовская стоит. В общем, я сейчас занимаюсь его освоением и думаю, он подарит много приятных минут.
— Дмитрий, у вас второй фотоаппарат, и снова цифровой…
— Я открою вам секрет. Это третий «цифровик». Еще один — Minolta — я купил своей супруге. Он очень маленький, и она часто берет его с собой, чтобы снять нашу дочку в детском садике и в поездки за границу. У нас вообще семья снимающая, но опять же на любительском уровне. Даже дочка уже заинтересовалась и видеокамерами, и фотоаппаратами. Несколько раз мы ей доверили на кнопку нажать. И надо сказать, снимки получились. «Цифра» — это очень удобно. Человек, который не является профессионалом, может отснять очень хорошие фотографии, так как он сразу же видит картинку. А все неудачные кадры сразу же можно уничтожить. При нынешнем ритме жизни такое удобство очень ценится.
— Что вы думаете о перспективах цифровой фотографии?
— Перспективы, я уверен, самые радужные. Мои знакомые фотохудожники говорят, что пока пленочные фотоаппараты снимают лучше, чем «цифра», но даже они уверены, что не за горами то время, когда цифровики по качеству картинки догонят и перегонят аналоговые камеры. И как только качественные показатели сравняются, все перейдут на «цифру». Я в этом не сомневаюсь!
— А я почему-то всегда считала, что вы консерватор…
— В консерватизме меня трудно упрекнуть. И я уверен в том, что наше будущее напрямую связано с высокими технологиями, как бы пафосно это ни прозвучало. Все эти технические новинки позволяют грамотно и удобно строить работу. Приведу печальный пример из собственной практики. В 1996 году сгорело здание «Москонцерта», в котором в двух комнатках располагалась наша с отцом студия. Были уничтожены все архивы его ансамбля «Самоцветы». Огромное количество концертных фотографий и газетных вырезок. Сейчас мы все это восстанавливаем по крупицам. Собираем фотографии у знакомых и участников ансамбля, все сканируем и нарезаем на диски. Я недавно приобрел новый сканер Epson, и мой пресс-секретарь заново создает фотоархивы. И главное — я теперь могу спокойно отдать копии фотографий в редакцию, не волнуясь, потеряются ли снимки, вернут ли их.
— Насколько я понимаю, в последние годы фотоаппарат стал вашим неизменным спутником?
— Т
еперь я стараюсь всегда брать его с собой на гастроли. Не забуду один случай, когда я и весь коллектив ужасно жалели, что у нас с собой нет снимающей аппаратуры. Мы возвращались на микроавтобусе с концерта в одном из подмосковных городов — с музыкантами и танцорами. Человек пятнадцать. И вдруг увидели: на обочине девушка вяленую рыбку продает. Было лето, ужасно жарко, и некоторые из ребят утоляли жажду пивом. Остановились. Вначале за рыбой сходили двое музыкантов. Посмотрев, с каким аппетитом они уплетают воблу, их примеру решили последовать еще трое. И так далее… Через несколько минут я тоже решил выйти из автобуса. Выхожу и иду к продавщице. Такой реакции я, честное слово, не ожидал… Она кидает всю воблу, которую держала в руках, и… убегает! Танцоры, музыканты и администратор, видевшие эту сцену, долго не могли успокоиться. Действительно, картина была еще та… Ошеломленный Маликов стоит у обочины посреди разбросанной по земле рыбы… И все, и я в том числе ужасно жалели, что с собой нет фотоаппарата.
— Чем закончилась история?
— Девушка через несколько минут вернулась. Оказалось, она бегала домой за листком бумаги и ручкой, чтобы взять автограф…
— Нестандартный получился бы кадр… 
— Да. Мне вообще нравится снимать нестандартные вещи. Например, где-то в Нижегородской области я видел, как на обрыве очень необычно растут сосны — кажется, вопреки всем законам физики противостоят бушующим силам природы…
Как-то выступал во Владимирской области и сделал там удивительный снимок. На заднем плане взметнувшиеся церковные купола, а на переднем — памятник советскому гражданину, рука которого, так уж получилось, указывает на храм. Причем рука до локтя давно отломана. Когда на этот снимок смотрю — разные мысли в голову приходят, о сиюминутном и вечном.Не менее необычную сцену довелось наблюдать в Царицыне. Девочка играла с горным козлом… Оказывается, он живет в московском парке. Я мимо проезжал на машине и, когда увидел эту сцену, вышел и стал «останавливать мгновенье». Еще один уникальный снимок я сделал в музее Булгакова, в той самой «нехорошей» квартире номер 50. Весь подъезд с первого до последнего этажа был изукрашен граффити. Какие-то фрагменты были очень неожиданными. И я, естественно, весь этот «подъездный» пейзаж запечатлел. Буквально на следующий день стены покрасили, погребли граффити под слоями побелки. А я успел…
— Дмитрий, а какой из своих снимков вы считаете наиболее удачным?
— Я такой градации не провожу. На мой взгляд, не удачным, а одним из интересных оказался кадр, снятый на какой-то придорожной свалке. Ржавые сломанные кассовые аппараты в лопухах на обочине. Как ни странно, таких в магазинах уже не увидишь, даже в русской глубинке. Вот и получилась такая фотография — символ ушедшей эпохи, минувшего века…
— Несколько лет назад вы встречались с всемирно известным певцом и музыкантом, недавно открывшим в себе талант фотографа, — Брайаном Адамсом…
— Да, мало кто знает, что канадец не только поет, но и снимает. Он уже выпустил в Америке два своих фотоальбома. Адамс очень серьезно увлекается фотоискусством. Когда он приезжал в Россию с концертами, журнал Vogue вместе с ним воплотил в жизнь один интересный проект — поп-звезды России глазами их коллеги из Канады. Брайан устроил фотосессию, а его моделями стали звезды российской эстрады. Пригласили Жанну Фриске, Наталью Ветлицкую, Юлию Чичерину, группу «Би-2», меня. Причем мне позвонили около полуночи, когда я смотрел уже точно не первый сон, и сказали, что Брайан Адамс хочет меня сфотографировать. Я поначалу решил, что какой-то шутник меня просто разыгрывает. Но в «Смоленский пассаж», где проходила фотоссесия, все-таки поехал. Оказалось, не зря.
— Портрет работы Брайана Адамса вам понравился?
— Как ни странно, да. Просто у него свой стиль работы. У Брайана был помощник, который помогал выставлять свет, а Адамс лично руководил всем процессом съемок. Но свет был очень своеобразный, а я не поклонник полутеней. Но мне даже был не столько снимок важен, сколько сам исторический факт общения с Адамсом. Правда, фотографии, на которой нас с ним вместе сфотографировали в процессе работы, у меня, увы, не сохранилось…
— Жаль…
— Да. Не меньше жалею я и о другой фотографии. 
В 1995 году я ездил выступать в Монте-Карло на знаменитый музыкальный фестиваль. И мне показалось, что в зале где-то в углу сидит Питер Гэбриэл. А он, надо сказать, был моим кумиром в музыке с ранних лет. Творчеством этого человека я по-настоящему восхищаюсь. Но поскольку Гэбриэла на этот фестиваль не приглашали и его никто не ждал, я решил, что обознался. Но все равно, выступив, решил к нему подойти, удостовериться. Он уже выходил. Я бросился следом. Оказалось, что это и в самом деле Питер Гэбриэл — у него в Монако своя вилла. Мы с ним несколько минут поговорили около машины, я звал его приехать в Россию, сказал, что им восхищаюсь. И в этот момент, когда мы с ним общались, нас и сфотографировал Юрий Грымов, который тоже был на фестивале в Монако. Обещал сделать мне фотографию — и я вот до сих пор ее жду…
— Дмитрий, вы нередко упоминаете, что интересуетесь картинами начала и середины прошлого века. А старые фотографии вызывают у вас такой же интерес?
— Да. Искусство прошлого века несет отпечаток времени, сложного, противоречивого и необычного. И картины, и фотографии его трепетно хранят. Страсть к картинам мне привил мой большой друг и коллега по сцене Владимир Матецкий. Он, кстати, помимо прочего классный фотограф. В моей коллекции кроме альбомов по искусству есть несколько старых фотоснимков. В одном из антикварных салонов я купил фотографию начала прошлого века. На ней изображен оркестр императорского полка. Представляете, сколько там сфотографировано лиц?! Эта фотография очень серьезных размеров, больше метра, и она висит в моем кабинете. А недавно моей супруге на день рождения подарили редкое фото Софи Лорен 50-х годов. И все, кто держит его в руках, замечают, как они похожи — моя жена Лена и итальянская звезда.
Пчелина Ю. Дмитрий Маликов: «Я стараюсь запечатлеть прошлое» // Фотодело. – 2004. – №6 (июль). – с.10 – 15.
| +2 |
  |
Загрузка ...
