—Дмитрий, шоу PianomaniЯ вы показываете в Москве второй раз. Проект высокобюджетный, но явно некоммерческий. Одна реклама, как весенних концертов, так и тех, что предстоят в декабре, весьма впечатляет. Вы нашли людей, согласившихся спонсировать явно неприбыльное мероприятие?
—Найти финансирование было нелегко, хотя бы потому, что сама идея, конечно же, благородная, не основанная на коммерческой выгоде. Дело в том, что у меня немало друзей — людей состоятельных, и, когда я рассказал им о своей идее, они ее поддержали. Я честно предупредил их, что не могу дать прямую рекламу их бизнеса — разве что в виде логотипа на афише. Но это никого не отпугнуло. Кто-то попросил поставить свое лого, кто-то нет. Им понравились эта музыка и идея. Делать концерты в Москве очень дорого, а без рекламы и просто невозможно. Кстати, глава компании Live Sound Юрий Соколов, недавно вернувшийся из Лондона, рассказал мне, что там вообще нет щитовой рекламы. И это в городе, где каждый день проходят сотни концертов! Реклама составляет 40% бюджета, далее идут аренда, свет, звук, декорации и оплата артистов, участующих в Pianomaniя. Сам бы я все это поднять не смог, поэтому дополнительное финансирование необходимо. Кроме того, в процессе подготовки я несколько раз менял сценарий, пришел новый художник по свету, который записал весь свет и которому для работы нужна была полная имитация действа. Каждый день репетиций, в которых задействованы оркестр, балет из шестнадцати человек, виртуальный видеоарт, осуществляемый посредством трех проекторов, обходится в $ 10 тыс. Я напрямую заинтересован в рекламе и, стало быть, в полных залах просто для того, чтобы рассчитаться с людьми, которые мне помогли.
—Почему в первый раз вы ограничились тремя концертами?
—Я сам не ожидал, что Pianomaniя будет иметь такой успех. С рекламой мне тогда помогло правительство Москвы, финансирование было как на хороший мюзикл. Одновременно вышел диск, и многим захотелось увидеть все это вживую.
—Продажи студийной версии, CD Pianomaniя успешны?
Мы недавно разговаривали с «Машиной времени» и поняли, что тиражи наших проданных дисков (моей Pianomaniя и их Time Machine) приблизительно одинаковые. Сейчас продано около 70-80 тысяч копий Pianomaniя и почти уж приближаемся к 100 тысячам. Динамика хорошая.
—Но кроме желания показать программу тем, кто ее не видел, что еще заставляет вас повторить ее?
—В первый раз я так нервничал и так волновался, как ее будут принимать, что сам не сумел получить удовольствие. Сейчас я смогу отработать ее в нормальном ритме. Кроме того, я делегировал все организационные полномочия людям, которые помогали мне с проведением первых концертов. Тогда я контролировал, а в этот раз мы договорились, что я закрываю глаза на маленькие экономические несостыковки, но работаем мы на полном доверии. В итоге получилась такая Pianomaniя на бис.
—Помимо авторских вещей, вы включаете в программу пьесы Таривердиева, мелодии АВВА. Чем это продиктовано?
—Люди всегда хотят слушать и знакомую музыку. Я не хочу перегружать их своими темами, слушать два часа только мою музыку непросто. Кроме того, в музыке и Таривердиева, и АВВА есть то, чего нет в Pianomaniя, — удивительной легкости, такой хорошей эстрадности. Отчасти это и позволяет мне писать на афише «эстрадное шоу». В нем я что-то беру из академического концерта, что-то из развлекательного шоу — как, например, свой хрустальный рояль. Все это сделано абсолютно осознанно, на 70% я художник и на 30% — шоумен. Потому я не делаю это шоу в Доме музыки.
—Видеоверсия выглядит несколько вымученной, во многом из-за вопросов из зала.
—Дело в том, что в ней мне нужно было выдержать эстетику ТВ-формата. Это не концерт в полном смысле слова. Я тогда только лепил проект, и мне нужна была предконцертная версия. Я понимал, что для ТВ Pianomaniя — «неформат». Им нужно многообразие артистов, а сидящий за роялем и играющий на нем человек кажется скучным. Пришлось пойти на компромисс.
—Вы не раз признавались в любви к таким кинокомпозиторам, как Нино Рота, Эннио Морриконе, Таривердиев, Артемьев. Когда ждать от вас музыки для кино?
—Довольно скоро. Сейчас закончена работа над 24 серийным фильмом режиссера Сергея Гинзбурга «И все-таки я люблю». Сюжет чем-то напоминает сюжет фильма «Москва слезам не верит», действие происходит в 1970-1980 годы. Я написал для картины около двух часов музыки. Это немало. Работал с начала апреля и по сентябрь.
- Не было желания написать рок-оперу?
—Мне нравятся крупные формы, и, конечно, все это очень интересно. Очень люблю музыку Гэбриэла к фильму «Последнее искушение Христа», но для написания подобного должна быть особенная мотивация. Либо творческая, либо финансовая, вроде сочинения музыки к голливудским фильмам. Получить такой заказ сложно. Писать сейчас рок-оперу или мюзикл не берусь. После Нового года я хочу отдохнуть и сделать хит-сингл. Написать песню, показывающую того Маликова, который на сцене 20 лет, и которая вписалась бы в радиоформат. А это задача посложнее рок-оперы.
—Пьесы с Pianomaniя при небольшом ре-микшировании диджеями, могут отлично перевоплотиться в жанр типа лаунжа…
—Это очень интересно, и я ищу сейчас диджеев, которые могли бы это сделать, не исключено, что и вторая часть Pianomaniя будет в похожем ключе.
—Можно придумать хитрый ход — записать некий экспериментальный электронный трек под чужим именем.
—Я очень хорошо понимаю силу такого хода. Это, с одной стороны, может привлечь аудиторию, которая органически не принимает того, что идет от меня. Но хватит ли у меня на это мужества, я не знаю. Просто каждый раз, когда я начинаю делать что-то выходящее за привычные рамки, обязательно найдутся скептики, которые начнут одергивать. Для многих сейчас невозможно адекватно оценить бренд «Маликов». Негативное отношение к шоу-бизнесу сказывается и на мне, я им тоже испачкан. Тем не менее я считаю, что у меня уже достаточно материала для работы с электронщиками и диджеями, но понимаю, что тут же столкнусь с проблемой раскрутки этой вещи. Радиостанции откажутся это крутить.
—Pianomaniя для вас — в первую очередь возможность вырваться за рамки поп-жанра. Что еще она дала вам как музыканту? Сравнима ли она чем-то с вашими работами с оркестрами Спивакова и Башмета?
—Это отдельный и очень важный этап. Работать с этими музыкантами было очень интересно, хотя выступления были эпизодическими — на концерте в честь 8 Марта и моего дня рождения. Я в последнее время стараюсь быть больше исполнителем, чем композитором, и меня в первую очередь занимает вопрос исполнительского мастерства. Я хочу, чтобы под звуки моего рояля люди как будто попадали в сказку. Сейчас я поддерживаю этнический фестиваль «Этносфера», а одним из его руководителей является Сергей Филатов — мой учитель и великолепный пианист.
—Вы уверены, что Дмитрий Маликов — исполнитель пьес из Pianomaniя будет публике так же близок, как и Дима Маликов — исполнитель эстрадных поп-хитов?
—Я понимаю, что из-за Pianomaniя я упущу какие-то моменты в поп-карьере, что здесь нет хитов, которые подойдут для премии «Золотой граммофон». Ну и что? Погоня за эфирами — очень опасная штука! Pianomaniя в первую очередь важна для меня, хотя мне и небезразлично, как ее воспримут мои слушатели. Я шел к этому проекту много лет. С точки зрения стиля, возможно, эта программа не очень выдержана, но с точки зрения общей динамики здесь все в порядке. Жалко, конечно, что радиостанции, за исключением «Радио Классика», не поддерживают инструментальную музыку, для «Серебряного дождя» она слишком пафосная, а другие про нее порой и не знают.
—Не превратится ли Pianomaniя в этакую «столичную штучку» – дорогую усладу?
—Моя задача — «пробить» провинцию. Сразу после Москвы я покажу ее в Нижнем Новгороде и Киеве, если хорошо пойдет, к ним добавятся еще 20—30 городов, в основном миллионников. Сыграю и в Алма-Ате, и, возможно, в Прибалтике. Все концерты будут с полноценными передвижными декорациями, но вместо большого оркестра на сцену выйдет квартет. Пока все договоренности не урегулированы, поскольку Pianomaniя все-таки музыка дорогая, и хочется ее соответственно продавать.
—Вы обмолвились и о возможной Pianomaniя номер два…
—Она, конечно же, будет. Но я собираюсь делать ее параллельно с поп-музыкой. Кроме того, хочу съездить в Англию, Азию, оценить возможность продвижения там российской инструментальной музыки. Тогда и станет понятно, какой ей быть, а это может случиться в любом жанре, от лаунжа до русской этники.
| +8 |
  |
Загрузка ...
