Дмитрий Маликов: «Играя Шопена, я играю о России»
Дмитрий Маликов дает фортепианные концерты? И даже – о, внимание! – собирается дирижировать оркестром? Не спешите удивляться, а уж, тем более, осуждать. Мол, популярный певец, куда ему… Когда человек, пусть и сделавший себе имя на ином формате, по зову души (и опираясь на классическое консерваторское образование) тяготеет к высокой музыке, это куда менее странно и предосудительно, чем когда стая «маститых» музыкантов, состоявшихся как академисты, ныне всей своей статью откровенно тяготеют к попсе.
Имен называть не будем. Музыкальные процессы сегодня не поддаются каким-то однобоким оценкам. А Маликов… искренен. Не врет ни себе, ни окружающим, четко отдавая отчет – кто он и что он. Любит людей. Верит в движение, в творческий поиск. И на веру эту уже многие делают ставку: памятуя о любопытном проекте Дмитрия «Пианомания», где он выступил как композитор и солист-пианист, французские продюсеры предложили Маликову возглавить популярное академическое действо «Симфоник Мания», что с ноября сего года прокатится по 25 городам Франции… Об этом и поведем речь.
Вот такие фортеля выкидывает судьба: Маликов станет посланником нашей культуры в преддверии Года России во Франции (2010). Хотя что тут странного? Он открыт всему новому, и эта искренность, эта открытость, способность по-детски еще чему-то удивляться, несомненно передаются слушателю. И пусть он только сейчас, часами сидя за инструментом, разучивает вальс Шопена, вытачивая технику, – из его рук этот вальс прозвучит свежее, импульсивнее, чем из рук иного виртуоза, который технично отбарабанит тот же вальс в 125-й раз, ни шиша не прочувствовав.
1.
– Знаешь, цепляется всё одно за другое, – усмехается Дмитрий, – мне пять лет было, когда папа привел в музыкальную школу. Не было бы школы – не было бы и консерватории, а впоследствии – такой тяги к классической фортепианной музыке. Так бы и остался только в эстрадном жанре.
– Но давай будем честными: ты ведь и эстраду бросать не собираешься…
– Конечно, нет. Пишу эстрадные песни и буду писать (вот в сентябре новый сингл выйдет) – это как утренняя гимнастика. Ведь есть много людей, которым мое творчество нравится, – как говорится, «песня строить и жить помогает». Ну чем плоха популярная песня, пусть и простенькая, если она дает хороший заряд, настроение, добрую эмоцию, гармонию, в конце концов! Что уж так всё перечеркивать? Просто за 20 лет занятий поп-музыкой накопилась определенная «усталость металла», появилось желание реализовать себя еще в чем-то, годы-то идут, не мальчик. Сейчас, подходя к 40-летнему рубежу, задумываюсь, как я буду жить и чем я буду жить в этот отрезок с сорока до пятидесяти лет. Это уже серьезно. Тут важен выход на иную ступень в развитии, – духовном, прежде всего.
– Первый шаг к классике ты уже сделал своей «Пианоманией», – два года назад это всех поразило, – длинная и непростая сугубо фортепианная программа, твое новое лицо…
– Да уж, дал волю амбиции – хотел реализовать себя как композитор и пианист. Но, несмотря на то, что в целом проект был удачным (пластинка разошлась тиражом в 100 тыс. экземпляров), понял, что везти его в тур по России в таком виде не могу. Мало того, что спектакль стационарный, сложно адаптировать декорации к переездам, так еще – и это главное – сама концепция концерта как целиком инструментального не совсем удобоварима для широких зрительских масс в моем изложении. Большого труда стоило «Пианоманию» не «запеть»: я-то воспринимаюсь как эстрадный певец и совсем без песен обойтись не получается – соответственно, размывается формат, девальвируется идея, и мне это становится менее интересно.
Так что после «Пианомании» был год осмысления и опустошения, как после любого большого проекта; но тут… судьба дала знак – подвернулись французы, которые, сходив на мой концерт, подумали и предложили сделать у себя большое шоу, напичканное супер-хитами из классической музыки – «Симфоник Манию».
2.
– Идея адаптировать классику к широким массам не нова: были, допустим, «Три тенора»…
– …которых подвергали жесткой критике за «кровоточащие обрубки», когда из 4-х часовой оперы выдирается 3-х минутный хит.
– Но что делать, если на 4-х часовой опере люди засыпают? Новая классическая музыка почти не пишется, а та, что пишется, порою, очень трудна для восприятия. А «Симфоник Мания» мне тем и нравится, что в ней достаточно много и эстрадности тоже, она идеально ложится на мое сегодняшнее состояние. Концерт примерно на два часа с антрактом, уникальное шоу с видео-проекцией на 240-метровом экране; 60 музыкантов (оркестр театра «Новая опера»), 50 вокалистов, 40 танцоров (под руководством Гедиминаса Таранды), захватывающие дух воздушные номера артистов из цирка «Дю Солей»… Здорово!
– Это часто рассматривают как отдельный социокультурный феномен: на чистой классике денег не сделаешь, а вот на миксе жанров – еще можно.
– Концертная деятельность вообще является привилегией. Но если брать шоу-бизнес, то в нем только концертный сегмент приносит доход. Так что если думать о хлебе насущном…
– А как же диски?
– Ни от радио, ни от телевидения, ни от дисков прямого дохода нет. Только концерты и реклама (если пригласят, да и то разово). Тема дисков закрыта. Повсеместно – в Англии, в Америке – закрываются музыкальные магазины, тираж пластинки в 10 000 уже считается мегаудачным. Людям не нужен твой альбом целиком; имея мобильный контент, они просто скачивают себе на телефон одну понравившуюся песню. Вот и всё. У нас в стране эти скачивания больших денег не приносят – в лучшем случае сотни долларов. Даже не тысячи. Вот и суди…
– Так сколько из этих двух часов ты будешь на сцене?
– Примерно половину – то играю, то дирижирую. Идут в общей режиссуре хоровые номера – «Кармина Бурана» Орфа, «Половецкие пляски» Бородина, танцевальные – на «Болеро» Равеля и «Лебединое озеро» Чайковского, симфонические – Шостакович, Сметана, оперные – «Кармен», «Риголетто»… Каждый номер – по 3-4 минуты (только «Болеро» даем полностью), так что зрителю скучно не будет. Всё динамично. Осенью прокатим по всей Франции, давая иной раз по два концерта в день, но, чем черт не шутит, может, последуют приглашения из других стран (на шоу приглашены многие известные импресарио). В России сыграем обязательно – в Москве, и в Питере (да и как иначе, если вся труппа российская?).
– Что касается классики – она будет подана в «аутентичной» форме, или каким-то образом осовременена?
– Вопрос принципиальный. Я считаю, что любая обработка классику обедняет. Поэтому исполняться всё будет в оригинале, правда, с купюрами, что обеспечивает легкость восприятия. Я ж не весь концерт Чайковского буду играть, а только экспозицию на три с лишним минуты. Из всего этого сложится этакое попурри, когда вальс Шопена будет переходить в Листа, Лист – еще во что-то… стараюсь так стыковать произведения, чтобы одно в другое переходило либо очень плавно, либо, наоборот, контрастно. Ну, и мои 2-3 вещи прозвучат…
– Кто подсказал тебе новое амплуа – встать за дирижерский пульт?
– Сама жизнь и подсказала. Буду дирижировать теми вещами (их четыре), которые очень близки, которые хорошо чувствую – Адажио Альбинони, увертюру к «Вильгельму Теллю» Россини, «Риголетто» Верди – «Сердце красавиц склонно к измене…» и Шостаковича. Это крайне интересно. Да, это некий эксперимент с моей стороны, но я, как композитор, буду лучше знать инструменты, их регистры, особенности звучания. Всё это на благо… А господь бог дает «подушки безопасности» в виде, во-первых, не очень сложных произведений и, во-вторых, российского оркестра. Если что не будет получаться в начале, ребята помогут, подскажут, подучат, все ж свои люди. Я – человек открытый, и всегда готов смело признаться в своих недочетах и слабостях с тем, чтобы их исправить.
– Ты сказал про два концерта в день, – готов ли к столь плотному графику?
– А мне даже интересно: выдержу ли? Это моя задача: получить в турне жесткий, концертный, классический навык. На «Пианомании» было иначе: три дня отыграл – отдыхаешь. Здесь же – нон-стопом каждый божий день, и всё в новых залах! Надеюсь так форму набрать, познать контакт с зарубежным зрителем, с залом, – боже, каким бы ни был результат, опыт будет неоценимый! Да и потом – когда еще сам заедешь в такие города как Дувр, Бордо, Лион, Тулуза… А тут досконально изучишь всю Францию.
3.
– Ты сейчас подолгу занимаешься, насколько я понимаю, переживаешь.
– С Нового года по нескольку часов в день, причем, не один, а с педагогом. Считаю, что учиться и иметь рядом человека, который правильно оценивает твою игру, никогда не поздно в любом возрасте. К октябрю намереваюсь войти в форму…
– Да, исполнять хитовые вещи труднее всего…
– От того, что музыка, которую я буду играть, очень известна, – она не становится хуже. Вопрос – как её исполнить, чтобы это не скатилось в пошлость. Вот как сыграть вальс Шопена (Дмитрий садится за свою электронную «Ямаху», – Я.С.), чтоб он не превратился в «салонное произведение»? А я тебе скажу. Нужно играть о России. Музыка-то очень трагическая, несмотря на салонный налет…
– Если честно, первый раз слышу от пианиста такой посыл – «играть о России». В основном, игра «корифеев» лишена конкретного образного ассоциативного ряда.
– Ничего удивительного. Вот французы не ставят предо мной сложных исполнительских задач. Играй и играй. Эти задачи я себе ставлю сам, поскольку несу за весь концерт ответственность. Я, русский человек, вспоминаю историю своей родины, историю XX века, чувствую весь его трагизм, чувствую, что все это может повториться, и свои мысли, ощущения вкладываю в Шопена. Пошлый налет «попсовости» сам собой отступает. Несмотря на легкость проекта, я как пианист пытаюсь в нем достичь своих глубин. Пусть мигают лампочки, пусть будет экран на 240 метров, – это тоже нужно. Но я не буду лгать себе, не буду поверхностным исполнителем пусть даже легкой, в кавычках, музыки. В «Пианомании» было проще: там я просто играл свои вещи. Здесь – играю великие. И важно не ударить лицом в грязь, но сыграть так, чтобы сказали: «Да, в очередной раз русский пианист приехал и доказал, что Москву не зря называют фортепианной столицей мира!». И никаких поблажек на эстрадную деятельность, былые заслуги, внешние эффекты – не будет.
– Вероятно, это зрелось уже пожившего человека.
– Знаешь, с годами прихожу к какому-то аскетичному образу жизни; меня больше волнует ответственность за близких мне людей, семью, музыкантов, помощников… А что нужно лично мне?… Ну, сохраняется пока «джентльменский набор» для поддержания тонуса, но без излишнего энтузиазма.
Мое поколение интересно тем, что человек как бы прожил разные времена. Когда я с Леной (женою своей) познакомился, у нее была однокомнатная квартирка где-то в конце Ленинского, ну и жили там абсолютно нормально, не жаловались. За семь концертов в городе Тольятти купил 9-ю модель «Жигулей» по госцене, поставил колонки, ездил и радовался. Что есть, тем и пользовался. Ни за каким шиком не гнался. Кто вот сказал, что машину нужно менять каждые три года? Ерунда это всё. Человек творческий не должен ставить себе материальных целей. Поверь: если он чист в помыслах, двигается по жизни правильно – всё остальное приложится.
– Путешествия в «джентльменский набор входят»? Куда махнешь летом?
– Вот собираемся в Монголию – страну, «не тронутую цивилизацией», чего в Москве засиживаться? Город трудный своей энергетикой, с весьма специфичным климатом, – надо ж мозгам дать проветриться! Потом на два месяца арендую домик в Италии, возьму напрокат фортепиано, чтобы режим не нарушать: утром встал – зарядка, немножко йоги, пробежка (5-6 км каждый день), два часа занятий на инструменте, обед… Много чтива сейчас набираю – не знаю, осилю иль нет? Взялся за «Клима Самгина», – в школе не прочел, сейчас наверстываю. Увлекся Куприным. Вообще много читаю, доступ к информации нынче огромный. Но как правильно писал Сергей Петрович Капица «избыток информации оскудняет душу». И сегодня не наличие информации, а ее понимание и толкование дает возможность человеку смотреть на вещи правильно…
– А как же дочка, Стефания? Ее-то будешь учить музыке?
– Стеше сейчас 9 лет, занимается музыкой, танцами, рисованием. И вот в танцах как раз – в их образной стороне – у нее есть свое интересное видение, талант. Говорит: «Пап, сыграй «Ласточки»!» (это моя композиция) – я начинаю и так краем смотрю на нее – выстраивает как бы целую драматургию, подходит к роялю, склоняя голову, слушает, берет ноты, выдает необычную пластику… Но мечтает стать собаководом. Насчет ее профессионального музыкального образования – честно, пока не знаю. Я человек не категоричный. Куда будет тянуть – туда и пойдет. Сложно сейчас с музыкой.
– Профессии творческие как-то размываются в последнее десятилетие…
– Это верно. Вон уж все хорошо поют под караоке, многие пишут книги, рисуют картины, а мой друг Володя Матецкий вообще позвонил и рассказал, как обычные фанаты «Властелина колец» взяли и сами сняли по Толкиену фильм 40-минутный с бюджетом всего в 3000 долларов. А ты говоришь – творческая личность. Нынче все – творческие. Есть мобильный телефон с камерой в 5 мегапикселей – ты уже фотограф. Или оператор. Постмодерн, одно слово. Исключительный труд художника перестает быть большой ценностью. Правда, хороших фотографий от этого больше не появляется. Талант все равно уникален. Другое дело, как этому таланту взрасти и не замылиться во всей этой среде…
– Поэтому так важен поиск.
– Разумеется. И от «Симфоник Мании» я не ищу никакой иной выгоды, кроме движения вперед. Конечно, какая-то критика будет, не всем понравится, но да бог с ними. У каждого свой путь, и сегодня очень трудно найти себя и быть ярким – слишком уж много всего…
текст: Ян СМИРНИЦКИЙ
| +11 |
  |
Загрузка ...
